3.8. Духовные школы

 Во второй четверти XVIII в. продолжалось решение задачи подчи­нения православной церкви государству, обновления кадров духовен­ства. В 30-х гг. были даны строгие указания об увольнении «неученых» священников и о замене их окончившими духовные школы. В связи с этим снова остро вставал вопрос об организации во всех епархиях спе­циальных школ для обучения детей духовенства. В манифесте 17 марта 1730 г. Синоду предлагалось учредить такие училища и строго следить за порядком в них. В последующих за этим манифестом указах Сената и Синода духовенству строго предписывалось учить своих детей в ду­ховных школах. Под угрозой наказания и лишения чинов категорически запрещалось отдавать их «в подьячие по коллегиям и канцеляриям». Указами 1737 г. епископам приказано заводить духовные школы по ти­пу семинарий. Дети духовенства обязаны были здесь обучаться гра­моте, грамматике, риторике и «другим высшим наукам». Окончившие семинарию освобождались от военной обязанности, но должны были определиться в духовную или гражданскую службу. Духовные школы становились строго сословными. Правительство поддерживало эту ли­нию Синода, так как было заинтересовано в том, чтобы служилые и тягловые люди не переходили в духовное звание.

В 1737 г. дано указание о представлении в Синод особых ведомо­стей о состоянии духовных школ. Однако непосредственное руководство ими по-прежнему оставалось полностью в руках епископов и осущест­влялось ими через местные духовные приказы. Здесь решались вопросы о назначении учителей, о приеме учащихся и хозяйственные дела. Перед ними  отчитывались  и учителя.  Сюда  поступали  от  них  ведомости  о предметах преподавания  и успехах учащихся  за  каждый  месяц  и  за каждую треть учебного года. В 40-х гг. для заведования школой стали создаваться особые семинарские конторы, во главе которых стояли интенданты, назначаемые обычно из светских людей. В последующие годы учреждаются должности префектов из лиц духовного звания, на которых возлагается руководство учебной и воспитательной работой школ.

В 30—40-х гг. многие из архиерейских школ были реорганизованы в духовные семинарии — сословные учебные заведения. Первой школой такого типа была Невская славяно-греко-латинская семинария, создан­ная в конце 1725 г. под влиянием Ф. Прокоповича. В 1730 г. преобразо­ваны в духовные семинарии Холмогорская и Вологодская архиерей­ские школы, учителями которых стали работать воспитанники Москов­ской и Киевской академий. В 1731 —1735 гг. организованы духовные се­минарии в Коломне, Пскове, Казани, Вятке. За последующие пять лет учреждены семинарии в Н. Новгороде, Переяславле, В. Устюге, Твери, Вязьме, В. Новгороде, Смоленске, в Троице-Сергиевской Лавре под Москвой. В 1740 г. имелось 17 семинарий, в 1764 г. их стало 26.

Обучение в духовных семинариях для всех детей духовенства счи­талось строго обязательным. Для контроля за выполнением этого тре­бования проводились переписи и смотры детей духовенства, чтобы «год­ных ко учению от негодных разобрать». Уклоняющихся от учения во время этих «разборов» полагалось отдавать в солдаты или зачислять в податное сословие. Для набора учащихся в школы архиепископы посы­лали в уезды уполномоченных. По реестрам уполномоченные отбирали от родителей расписки о посылке их сыновей в срок «в дом архиерей­ский для учения в школу». За невыполнение расписки угрожали лише­нием священства, телесным наказанием и ссылкой в дальний монас­тырь. Архиепископы практиковали посылку и так называемых срочных уполномоченных, которые должны были при себе доставлять учеников в школу «с хлебом для пропитания» и «с книгами, кто чему обучается». Принудительные наборы учащихся проводились до 1742 г.

В начале 40-х гг. XVIII в. Синод дал указание об организации ма­лых (низших) школ для обучения детей духовенства при местных церк­вах. В епархиях стали учреждаться такие школы в уездных городах. Так, например, в Новгородской епархии в 50-х гг. XVIII в. имелось 13 малых школ. К этому времени относится и учреждение ряда инородче­ских школ, которые открывались для детей нерусской национальности, перешедших в православие. Такие школы (чувашские, мордовские, та­тарские) появились в Казанской епархии. В 30-х гг. здесь существовала новокрещенская школа в Свияжске, а в 40-х гг. в этой епархии было четыре инородческие школы.

В развитии просвещения в России в XVIII в. видную роль продол­жала играть основанная в 1687 г. по инициативе С. Полоцкого москов­ская эллино-греческая академия (с 1701 до 1775 г. называлась Славяно-латинской, с 1775 г. переименована в Славяно-греко-латин­скую академию). Это была одна из самых крупных повышенных школ страны. В 1727 г. в ней обучалось 500 человек (из них в подготовительных, славяно-русских классах—143 и в латинских — 357), в 1737 г. - 429, а в 1738 г. — 460 человек. В последующие годы число учащихся в ней сократилось[1]. Опыт построения учебного плана и кур­сов преподавания в этом учебном заведении, а также методика обу­чения широко использовались духовными семинариями. К тому же,               Московская академия была главным источником пополнения преподавательских кадров для всех других духовных учебных заведений страны.

Академия состояла из восьми классов (школ): четырех низших — фары, инфимы, грамматики и синтаксимы, двух средних — пиитики и риторики и двух высших — философии и богословия. Основным предме­том в первых четырех классах был латинский язык. Наряду с ним изу­чался церковнославянский язык, начатки географии, истории и ариф­метики. В классах фары обучали читать и писать по-латыни; в инфи-ме — первым грамматическим правилам славяно-русского и латинского языков; в низшем классе грамматики изучалась первая часть латинской грамматики и вся славянская, а также начала географии, истории ариф­метики и катехизиса. В грамматическом классе синтаксимы проходился синтаксис латинского языка, заканчивались курсы географии, истории, арифметики и катехизиса. История и география изучались вместе с грамматикой латинского языка. Для обучения истории были использо­ваны исторические произведения Юстина.

Во второй четверти XVIII в. в Славяно-латинской академии рабо­тали известные знатоки латинского языка Тарасий Постников, Федор Кветницкий, Порфирий Крайский, которые вели преподавание грамма­тики, пиитики и риторики по своим рукописным учебникам. Известно, что их преподавание оказало большое влияние на формирование инте­ресов М. В. Ломоносова, учившегося в этой академии в 1731—1735 гг.

Курс философии состоял из логики, диалектики, физики, метафизи­ки, психологии, этики и даже метеорологии. При изучении физики уча­щимся сообщались некоторые сведения из естественных наук. Основу философского курса составляло учение Аристотеля. В середине XVIII в. в курс философии стали проникать взгляды Бэкона, Декарта, Лейбни­ца и Вольфа.

С 1738 г. в Московской славяно-латинской академии было органи­зовано преподавание греческого языка. В 1757 г. в учебный план акаде­мии были внесены некоторые изменения: в низших классах наряду с латинским стал изучаться греческий язык, в пиитическом введено пре­подавание особого курса истории, в риторическом — географии и арифметики, а в философском — основы еврейского языка.

В 30—40-х гг. XVIII в. Синод стремился укомплектовать акаде­мию только детьми духовенства и превратить ее в сословное духовное учебное заведение. За эти годы число учащихся из других званий в ака­демии было сведено к минимуму. В начале второй половины века ака­демия превращается в сословную школу. В 1769 г. Синод строго запре­тил содержать в ней детей светского происхождения. В течение же второй четверти XVIII в. в академии фактически учились все же дети различных сословий. В 1728 г. из 362 учащихся детей «поповых, дьяконовских и церковнических» было всего 109. Кроме детей духовенства в составе учащихся были дворянские недоросли, дети солдат, мастеровых, лосадских, типографских рабочих, приказных сторожей, «всевозмож­ных челядинцев» и даже «богадельных нищих». В этом году Синод осо­бым указом ограничил прием в академию солдатских детей и запретил принимать «помещиковых и крестьянских детей» Однако это распоря­жение, положившее начало превращению академии в сословное заведе­ние, не сразу было осуществлено из-за недостатка учащихся из ду­ховенства и других свободных сословий. В сентябре 1730 г. ректор ака­демии жаловался Синоду, что духовенство не отдает своих детей в школу, а из других сословий запрещено в нее принимать и по этой при­чине число учеников в академии намного сократилось.

Как и в предыдущие годы, правительственные учреждения во вто­рой четверти XVIII в. рассматривали Славяно-латинскую академию как общеобразовательную разночинную школу, готовящую образован­ных людей не только для церкви, но и для нужд государства На протяжении второй четверти XVIII в. Славяно-греко-латинская академия была почти единственным источником, из которого правительственные учреждения набирали молодежь со знанием латинского языка на госу­дарственную службу. Из воспитанников этой школы вербовали учени­ков для медицинских и других специальных учебных заведений, сту­дентов в Академию наук, комплектовали научные экспедиции. Из уча­щихся Славяно-греко-латинской академии впоследствии вышел ряд выдающихся деятелей науки и просвещения XVIII в.: М. В. Ломоносов, Д. И. Виноградов, С. П. Крашенинников, Н. И. Попов, А. А. Барсов, Н. Н. Поповский и др.

Во второй половине XVIII в. Славяно-греко-латинская академия утрачивает свое былое значение общеобразовательной школы и превра­щается в высшее сословно-духовное учебное заведение. Однако, несмот­ря на энергичные меры по ограничению возможностей перехода ее вос­питанников в светские учебные заведения и на гражданскую службу, по-прежнему многие из ее слушателей, стремясь к светскому образо­ванию, поступали в университеты, медицинские и другие учебные заве­дения. В 1814 г. Славяно-греко-латинская академия реорганизована в Московскую духовную академию и переведена в Троице-Сергиевскую лавру.

Во второй половине XVIII в. в России окончательно укрепилась система духовных учебных заведений, состоящих из академий, семина­рий и малых (низших) духовных школ. В конце века на содержании Синода значилось 4 духовные академии (кроме Киевской и Москов­ской Славяно-греко-латинской, в 1797 г. учреждены академии в Петер­бурге и Казани), 36 семинарий и до 115 малых школ.

Основой семинарского образования стал латинский язык. В низших классах обучали читать и писать по-латыни, затем в течение трех лет изучалась латинская грамматика. В средних классах проходили пиитику я риторику латинского языка. В 60-х гг. XVIII в. было впервые введено изучение русской пиитики и риторики. В большинстве духовных семина­рий курс образования на этом и заканчивался. К высшим наукам отно­сились философия и богословие. Главным авторитетом в области фило­софии считался по-прежнему Аристотель, в богословии — Фома Аквинский. Математическое образование ограничивалось одной арифмети­кой, но и ее изучение до 1786 г. считалось необязательным. Лишь в конце XVIII в. под влиянием общественного движения и деятельности Комиссии по учреждению народных училищ в лучших семинариях ста­ли вводить преподавание геометрии и тригонометрии, физики, геогра­фии, истории, немецкого, французского и еврейского языков. Но эти предметы, как и арифметика, считались второстепенными. Препода­вание в семинариях строилось в духе церковного догматизма и схола­стики.

В период 20—70-х гг. XVIII в. духовные семинарии в ряде губерний России оставались единственными учебными заведениями. Хотя в них обучались главным образом дети церковнослужащих и давался им не­большой объем знаний, все же они играли известную положительную роль в развитии образования. Не все их выпускники становились слу­жителями церкви. Часть продолжала учение в Московском универси­тете и в других светских учебных заведениях. В конце XVIII в. из уча­щихся духовных семинарий набирались студенты медицинских учебных заведений, учительской семинарии, а также учителя для городских на­родных училищ.

[1] См: С.  Смирнов    История  Московской  славяне греко-латинской  академии.   М,   1855, стр. 181.