Как уже отмечалось выше, по плану М. В. Ломоносова в 1755 г. при Московском университете были открыты две гимназии (дворян­ская и для разночинцев). В том же году им составлен проект регламен­та московских гимназий. Благодаря Ломоносову большие изменения произошли и в жизни Академической гимназии. Ему принадлежит заслуга превращения Академической гимназии в отечественное учебное заведение. Коренным образом было перестроено содержание образо­вания в ней. Гордостью М. В. Ломоносова были устроенные им «поря­дочные в гимназии классы, и притом российские, для российского пра­вописания, штиля и красноречия, чего с начала гимназии... не быва­ло» [1]. Родной язык здесь стал основой обучения: с организацией этих классов все предметы, кроме философии, стали преподаваться на род­ном языке. Русский и латинский с этого времени стали считаться ос­новными языками гимназического образования, а немецкий и француз­ский — факультативными. Расширен круг учебных предметов: допол­нительно к арифметике, геометрии и географии введено изучение три­гонометрии и философии, в которую входили также логика и метафи­зика. В курсе философии давались сведения и по физике. Об этом го­ворит хотя бы то, что философия изучалась по книге Л. Ф. Тюммига «Основание Волфианской философии», последний раздел которой, по­священный экспериментальной физике, был переведен на русский язык М. В. Ломоносовым и издавался в 1746 и 1760 гг.

Произошли значительные перемены в составе преподавателей гим­назии. М.В.Ломоносов считал, что руководителями и преподавателями гимназии должны работать «природные россияне». По его настоянию инспектором Академической гимназии вместо уволенного им К.Ф. Модераха был назначен в 1761 г. академик С. К. Котельников, который актив­но помогал своему учителю перестраивать учебную работу школы. К пре­подавательской деятельности в гимназии были привлечены русские адъюнкты М. Софронов, С. Я. Румовский, Г. В. Козицкий, Н. Н. Мотонис и наиболее способные студенты старшего курса — П. Б. Иноходцев, будущий академик, И. П. Петровский, А. Н. Горин, Д. Е. Мокеев и др.

Справедливо считая, что без гимназии «университет, как пашня без семян»[2] и «школьников много больше надобно, нежели студентов»[3], М. В. Ломоносов всячески добивался увеличения числа учащихся-стипен­диатов с 20 до 60. Но это мероприятие встретило сильное сопротивление со стороны врагов русской науки. Фишер, например, заявлял, что такого количества студентов и гимназистов негде будет использовать и содер­жание их представит большую тяжесть для казны. Отвечая ему, М. В. Ломоносов писал: «Его ли дело располагать академическою сум­мою? И ему ли спрашивать, куда девать студентов и гимназистов?.. Мы знаем и без него, куда... их в России употребить можно»[4]. Сколь остро нужны в России образованные люди, указывал он, «показывает великий недостаток природных докторов, аптекарей и лекарей, механиков, юри­стов, ученых, металлургов, садовников и других...»[5]. В 1764 г. он вновь ставит вопрос об увеличении числа гимназистов-стипендиатов до 80. Кроме казеннокоштных (стипендиатов) он стремился привлечь в гимна­зию приходящих учащихся. При нем за 1760 — 1765 гг. впервые за всю ис­торию Академической гимназии 24 гимназиста, экзаменовавшихся про­фессорами, были произведены в студенты университета[6], а до этого уни­верситет комплектовался исключительно за счет семинаристов, детей духовенства. Большой заслугой М. В. Ломоносова явилась организация общежития для гимназистов, где он устроил общий стол и наладил во­спитательную работу. Им были разработаны режим, правила для уча­щихся, система наказаний и поощрений.

М. В. Ломоносов мечтал о широком развитии народного образова­ния. Учитывая отсутствие необходимого числа учителей, финансовые и другие затруднения, он в качестве реального выхода из создавшегося положения намечал устройство «малых школ» при церквах, с тем, чтобы духовенство учило грамоте детей от 5 до 12 лет. Во всех губернских го­родах предлагал организовать гимназии, а в Киеве учредить универси­тет. Планами организации школьного образования М. В. Ломоносов увлек И. И. Шувалова, который, как известно, под его влиянием пред­ложил проект об учреждении школ во всех городах России. Влияние М. В. Ломоносова сказалось и на других просветительных проектах 60-х гг. XVIII в.

М. В. Ломоносов вел неустанную борьбу за демократизацию школы. Разрабатывая проекты регламентов гимназий и университетов, он стре­мился открыть доступ в эти учебные заведения всем слоям населения. Вынужденный считаться с установленными правительством сословными ограничениями, М. В. Ломоносов изыскивал различные способы для их преодоления. В регламенте московских гимназий он добился того, чтобы в одну из них принимались дети разночинцев и даже дети крестьян, отпущенных на волю. М. В. Ломоносов пошел еще дальше в своих тре­бованиях в регламенте Академической гимназии. По этому регламенту разрешалось поступать в гимназию детям посадских людей, государ­ственных и дворцовых крестьян при условии, если посадское общество или родственники обязуются уплачивать за них подушную подать. От помещичьего крестьянства для поступления в гимназию требовалось согласие помещика, который при этом должен был «освободить его навечно и дать Академии подписку, что отныне не имеет на него ника­ких прав»[7].

М. В. Ломоносов выступил за полное равенство учащихся всех со­словий. В регламенте Академической гимназии он писал, что дети дво­рян не должны гнушаться совместного обучения с детьми простого народа, а эти последние не должны стыдиться своего происхождения и «все принятые и не принадлежащие к дворянству должны в отноше­нии обращения с ними, как и в смысле одежды, быть на том же по­ложении, какое подобает принадлежащим к дворянству»[8]. Он гордо заявил, что «студент тот почтеннее, кто больше научился, а чей он сын, в том нет нужды»[9]. М. В. Ломоносов не стеснялся бросить дворянам обвинение в легкомысленном отношении к учению, противопоставлял им простолюдинов. Он писал, что «к наилучшему прохождению школь­ных наук приобщаются чаще всего мальчики из простонародья, более же знатные чуждаются этих занятий»[10], проявлял заботу о создании необходимых условий для обучения детей простолюдинов. Именно только с его помощью получили доступ в Московскую и Академическую гимназии дети крестьян и мещан. При его содействии в Академическую гимназию были приняты крестьянские сыновья П.О.Дудин, М. Е. Го­ловин, сын солдата В.Ф.Зуев, отпущенные из крепостных А. Борисов и Т. Замараев и многие другие дети из простонародной среды. В 1761 г. в Академической гимназии училось 46 человек. Это были дети солдат (24), унтер-офицеров (6), ремесленников (3), мелких приказных (2), учителей (2), купцов (4), духовенства (2), прапорщиков (1) и др. В Академическом университете в том же году из 15 учащихся было 10 сыновей солдат (в их числе И. Лепехин, П. Иноходцев, А. Поленов), сыновья садовника, офицера, живописца, сын купца и штурманов сын ^[11].

Одним из главных путей демократизации просвещения, науки и школы М. В. Ломоносов считал внедрение во все сферы культуры рус­ского народного языка. Он требовал положить его в основу литератур­ного языка и всего национального образования. С чувством большой национальной гордости он писал, что «язык, которым Российская держа­ва великой части света повелевает, по ее могуществу имеет природное изобилие, красоту и силу, чем ни единому европейскому языку не усту­пает»[12]. По утверждению М. В. Ломоносова, русский язык имеет «вели­колепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, неж­ность итальянского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка»[13]. Благодаря преобразователь­ской деятельности М. В. Ломоносова в области языкознания русский литературный язык стал ближе к народу, богаче, чище и красивее за счет его обогащения на основе народной речи. М. В. Ломоносов разра­батывал научные основы русского языка, его грамматику, стилистику, поэзию. Им составлены лучший для того времени учебник по русской грамматике, первые в России руководства по риторике (стилистике) и стихосложению, по которым учились многие поколения русского на­рода. Учебные книги М. В. Ломоносова «Краткое руководство к ри­торике» (1744), «Краткое руководство к красноречию» (1748) и «Рос­сийская грамматика» (1755) составили эпоху в развитии русской учеб­ной и научной литературы о языке.

Преподавание в гимназиях стало вестись на русском языке, тогда как прежде велось на латинском и немецком языках. М. В. Ломоносовым и его учениками было положено также начало чтению лекций в Акаде­мическом и Московском университетах на родном, русском языке.

М. В. Ломоносов придавал большое значение изучению отечествен­ной истории. Включение в учебный план гимназии русской истории было также новым шагом в среднем образовании того времени. Им были со­ставлены замечательные для своего времени книги по русской истории: «Краткий Российский летописец с родословием» (1760) и «Древняя Рос­сийская история от начала российского народа до кончины Ярослава Пер­вого, или до 1054 года» (1766), где он выступает как противник норманистской теории происхождения российской государственности. Он стре­мился поднять научный уровень средней школы, которая до него была по преимуществу филологической, и вводил в содержание ее образова­ния естественные науки. Весьма ценной была идея М. В. Ломоносова об изучении русского, латинского и новых европейских языков на основе знакомства учащихся с лучшими образцами классической и современной литературы.

Введя в учебный план историю, М. В. Ломоносов подчеркивал, что русская история — верное средство воспитания у подрастающих поколе­ний гордости за древнее «российского народа славное имя». Вместе с тем, в знакомстве со всемирной историей он видел путь к расширению обще­го кругозора молодежи. Первые основания важнейших наук, по его за­мыслу, должны были способствовать дальнейшему научному образова­нию юношества, пробуждать у гимназистов глубокий интерес к научному познанию, выявлять склонность к одной из отраслей науки и готовить к слушанию университетских лекций. Гимназия, по его убеждению, являлась «первой основой всех свободных искусств и наук», местом осно­вательного научного образования и гражданского воспитания. Универси­тет и гимназия, писал он, «суть наинужнейшие к приращению наук в отечестве, откуда не токмо сама Академия должна производить природных своих членов, но и во все государство своих юриспрудентов, меди­ков, аптекарей, металлургов, механиков, астрономов»[14].

В своих проектах регламентов гимназий он указывает поэтому на необходимость «основательно проходить все школьное обучение»[15], каждый предмет знать в совершенстве. Он предлагает «не переводить из од­ного класса в другой, ежели кто не выучил всего того твердо, что в оном .классе, в котором учился, положено для изучения»[16]. Целям основатель­ного школьного обучения должны были служить и экзамены.

Правильная организация учебного процесса в гимназиях не мыслилась их организатором без учета возрастных и индивидуальных особен­ностей учащихся, без чего, по его утверждению, неминуемо отягощение и приведение «в замешательство различных способностей»[17]. Более лег­кое, простое является, подчеркивал он, основой для последующего. Лишь постепенное усложнение учебного материала усиливает умствен­ную деятельность учащихся.

Давая учителям рекомендации по организации обучения, он предлагал:

• «не переобременять учащихся выше меры и не создавать им слишком легких условий»; в соответствии с этим распределять учебный материал по времени на каждое полугодие;
• «в низших классах... больше налегать на практику и не перегру­жать слабых умов трудными правилами, в средних... объяснять более
• .легкие правила, в высших — более трудные»;
• материал для классных и домашних упражнений подбирать в /соответствии со способностями и особенностями класса;
• «присматриваться к способностям учеников и знать их успехи, чтобы понимать, чего он может ожидать и требовать от каждого»[18].

 

М. В. Ломоносов один из первых в истории русской школы разра­ботал и применил в Академической гимназии классно-урочную систему обучения. Он установил четкое разделение учащихся на классы, строгий порядок перевода учащихся из класса в класс по их успеваемости, систему одновременного изучения нескольких циклов предметов учащими­ся каждого класса и поурочные (двухчасовые) занятия, проводимые по твердому  годичному  расписанию.

До того как гимназией стал руководить М. В. Ломоносов, учащиеся поступали сюда для изучения лишь отдельных предметов, главным обра­зом иностранных языков; принимались они в разные сроки, делились на группы по предметам и успехам. Хорошо понимая недостатки установив­шейся системы преподавания, М. В. Ломоносов в проектах переустрой­ства Академии наук ставит задачу в отношении  гимназии навести порядок в классах, составить указание «о расположении часов, в кото­рые учить, и по каким книгам учить», разработать правила приема и перевода учащихся, инструкцию для учителей и правила для учащихся[19].

Учебный год в гимназии, по указанию М. В. Ломоносова, стал сос­тоять из двух полугодий. Июль отводился на каникулы. Каждое полугодие заканчивалось экзаменами. Учащиеся по знаниям разделялись на три класса, переводы в последующий класс производились после экза­менов два раза в год — в начале полугодий. Для каждого класса устано­влены три обязательных цикла (М. В. Ломоносов назвал их классами) занятий: русские «классы», латинские, «классы» первых оснований ва­жнейших наук. В соответствии с этим учебный день в Академической гимназии делился на три периода (урока): с 7 до 9 часов занятия шли во всех латинских классах, с 9 до 11 часов — в русских, после обеда, с 2 до 4 часов дня, — в классах первых оснований наук. Занятия прово­дились по годичному расписанию, начинались и кончались по звонку. Учителя и учащиеся обязаны были являться в класс до подачи звонка[20]. Предлагая учителям заниматься по своему предмету со всем клас­сом, М. В. Ломоносов рекомендовал следующий порядок проведения урока:

1. «В начале каждого урока спрашивать гимназистов, знают ли они заданное, принесли ли с собой приготовленные уроки». При этом «учи­тель может вызвать кого-нибудь одного по своему выбору, причем каж­дый должен быть готов к тому, что его неожиданно спросят и ему нуж­но будет отвечать».
2. «Спросив уроки... отчетливо объяснить дневное задание, следя за тем, чтобы ученики точно его записали». (Эту часть урока М. В. Ломо­носов  называет   объяснением,   или   лекцией.)
3. «Если после  объяснения  урока  останется   еще  время,  учителя должны задавать гимназистам, смотря по особенностям класса, короткие задания с тем, чтобы они выполняли таковые в их присутствии, не спра­шивая друг друга и не заглядывая в книгу»[21].

М. В. Ломоносов ясно представлял себе основные элементы процес­са обучения. Урок, по его мнению, должен включать проверку выполне­ния домашнего задания и повторение знаний, полученных на прошлом уроке; объяснение нового материала и его закрепление путем записи в тетради и упражнений; индивидуальный учет знаний и умений учащих­ся, сочетание коллективных и индивидуальных форм занятий. Он рекомен­довал учителям «присматриваться к способностям учащихся и знать их успехи», чтобы представлять, как нужно работать с каждым из них. Им обращалось внимание на развитие в процессе обучения умственных спо­собностей детей, личности будущего деятеля. Он требовал развития ост­рого ума и памяти, которые «толь необходимо нужны, как добрая земля к посеянию чистого семени, ибо как семя на неплодной земли, так и уче­ние в худой голове тщетно есть и бесполезно»[22]. Он стремился воспиты­вать у детей любовь к знанию, наукам, прилежание и упорство, или, как он называл это, «благородную упрямку»[23], привычку к систематическому труду, самостоятельность и творческий подход к делу.

В учебнике по красноречию М. В. Ломоносов дал рекомендации к чтению лекций. Он считал полезным каждую лекцию начинать вступле­нием, раскрывающим значение темы, советовал строго определять вре­мя для лекции и доводить тему до конца, говорить кратко, ясно, выра­зительно и без излишней жестикуляции.

Представляют интерес его обширные указания о проведении уп­ражнений. Он рассматривал их как средство закрепления и учета зна­ний, как одно из средств изучения способностей учащихся. В числе раз­нообразных видов упражнений им называются сочинения, грамматиче­ский разбор, краткие и пространные переводы текстов лучших писателей, переложение прозы на стихи, писание писем, произнесение речей на рус­ском и латинском языках в стихах и прозе и др. Кроме обязательных упражнений он рекомендует поощрять у гимназистов стремление вы­полнять домашние упражнения и по собственному желанию, «чтобы по­казать особые свои особенности и усердие». Каждый гимназист должен был вести «особые дневники для переписки набело своих сочинений, переводов и упражнений в том виде, как они были выполнены им самим и как были исправлены учителем». Эти дневники, по его мнению, должны являться не только зеркалом успехов ученика, но и свидетельствовать «об усердии учителя»[24].

М. В. Ломоносов придавал большое значение проверке знаний и прилежания школьников, рассматривая ее как средство поощрения юно­шей к упорному труду. Им рекомендовались следующие ее виды: 1) про­верка выполнения домашних заданий, 2) устные ответы по заданному уроку, 3) письменные упражнения на уроках, 4) месячные контрольные упражнения, 5) экзамены, проводимые два раза в год. Он предложил также ввести в Академической гимназии «месячную табель», в которой учителю предлагалось ежедневно отмечать поведение каждого школьни­ка в классе утром и вечером, выполнение им домашних и классных уп­ражнений. Месячная табель считалась основной формой учета. Можно полагать, что она явилась классным журналом для учета знаний, посе­щаемости и дисциплины учащихся.

В духовных семинариях и дворянских корпусах экзамены, по выра­жению М. В. Ломоносова, являлись парадом или спектаклем. Для него же они были формой тщательной проверки успехов учащихся. Он пред­лагал проводить экзамены в I и II классах в присутствии инспектора и ректора, а в выпускном, III классе, кроме того, профессора, назначен­ного от Академии наук. До экзамена составлялась общая табель за все полугодие, «чтобы экзаменаторы могли разом обозреть способности, прилежание и поведение каждого школьника»[25]. На экзаменах каждому ученику задавались вопросы, краткие переводы или сочинения.

М. В. Ломоносов пришел к мысли о преимуществах учебного заве­дения, при котором есть интернат. В таком заведении можно лучше организовать учение и воспитание детей[26]. Однако ему не была свойст­венна та изоляция детей от окружающей среды, какую мы увидим позд­нее у И. И. Бецкого. М. В. Ломоносов поддерживал связь с семьей, от­пускал гимназистов домой. Он детально продумал вопросы организации воспитательной работы в интернате. Особенно важным он считал тща­тельный подбор надзирателей, функцию которых видел в наблюдении за порядком, поведением и опрятностью гимназистов, в организации рабо­ты учащихся вне уроков. По усмотрению ректора в каждую комнату из числа лучших по учебе и поведению гимназистов назначался аудитор, обязанный наблюдать «за своими товарищами, приготовили ли они за­данные уроки и не проводят ли время в праздности»[27].

Привитие нравственных качеств детям может быть введено, по его убеждению, «в круг обычной жизни не иначе, как при помощи твердо установленных основных правил и точного их соблюдения»[28]. Поэтому он выступает как сторонник необходимости предъявления к учащимся твердых требований. Он считал нужным напечатать эти правила («уза­конения») на листе и раздать каждому гимназисту при поступлении, а также для всеобщего сведения вывесить их «на стене в каждой комна­те гимназистов и в зале, чтобы они не могли отговариваться неведени­ем»[29].

Разработанные М. В. Ломоносовым 15 правил для учащихся Акаде­мической гимназии сформулированы ясно, определенно и немногословно.

Первая обязанность школьника — «к наукам простирать крайнее прилежание»[30] В правилах далее подчеркивалось, что «леность всего вреднее учащимся». Им предлагалось избегать плохого сообщества, ко­торое «подать скоро может повод к бездельному и праздному житию»[31]. По отношению к учителям гимназист должен «оказывать себя весьма вежливо», «не досаждать грубыми словами», «почитать их за наставле­ние». От гимназистов также требовалось избегать ссор и драк, «не по­прекать другого природными недостатками», не мешать другим в уче­нии. Правила учили не обижать товарища, тем более не проявлять мсти­тельности. Особое правило было посвящено разъяснению, как нужно понимать истинную дружбу: «Хотя взаимная приязнь гимназистов по­хвальна и один то изъяснить, чего другой не разумеет, свободно может, однако, когда задана будет школьная экзерциция от учителя или экза­менатора для того, чтобы знать в успехах каждого разность, тогда никто друг другу помогать не должен. Равно как и в то время, когда по спро­су учительскому говорит кто свой урок наизусть и не знает твердо, близ его сидящий товарищ не должен ему тихонько подшептывать и тем по­могать его лености. Такой помощник равному наказанию с незнающим подвержен». В правилах говорилось и о необходимости соблюдать чис­тоту. Это делать предлагалось «не токмо в делах беспорочных, но и при столе, в содержании книг, постели и платья. Кто внешним видом ведет себя гадко, тот показывает не токмо свою леность, но и подлые нравы»[32].

Правила для учащихся, составленные М. В. Ломоносовым, были направлены на воспитание чувства долга и ответственности, прилежания, организованности, опрятности, уважения к труду и науке, к учителям и товарищам, честности и чуткости, самодисциплины. Через внедрение этих правил он стремился привить учащимся положительные привычки, ориентировал гимназистов на сознательное выполнение предъявляемых требований.

Говоря о наградах и наказаниях, М. В. Ломоносов подразделял их на приватные (обычно применяемые в классе) и публичные. Глав­ное внимание он уделял награждениям, поощрениям, тогда как до него в педагогической литературе основное внимание уделялось наказаниям школьников. Награждались ученики, лучше других выполнявшие уро­ки. К таким наградам относились похвальный отзыв, лучшее место за столом. Ученики награждались также книгами в красивых переп­летах, пособиями, приборами, серебряными медалями. Эти награды вручались торжественно, «перед всем собранием» гимназии.

М. В. Ломоносов, советуя избегать телесных наказаний, писал: «Учитель может наказывать словами и достаточно убедительно ставить на вид ученикам их ошибки и плохое поведение». При этом он «не дол­жен пускать в ход постыдные или непристойные слова»[33].

Учитель должен хорошо знать свою науку, искусно владеть словом, быть для детей примером в поведении: «Не токмо словами, но и пос­тупками добрый пример показывать учащимся». Учитель — это «добро­сердечный и совестный человек, а не легкомысленный ласкатель и лу­кавец»[34], ему должно относиться к детям «ни гордо, ни фамилиарно», так как первое «производит к ним ненависть, второе — презре­ние». По-новому М. В. Ломоносов решал вопрос о взаимоотношениях руководителей гимназии с учителями. Инспектор и ректор, по его мне­нию, требовательные, но и чуткие руководители, строго наблюдающие за работой и поведением каждого учителя. «Ни инспектор, ни ректор,— указывал он, — не управомочены делать выговоры учителям, а в осо­бенности бранить их, в присутствии учеников, чтобы последние не потеряли должного к ним уважения». Подчеркивая, что «дружба и едине­ние являются при всех совместных действиях сильнейшими средствами к благополучному их выполнению», он советует инспектору и ректору «поддерживать между собою доброе согласие», а инспектору, как выс­шему по должности, оказывать ректору помощь, не роняя при этом его авторитета [35]

Как уже отмечалось ранее, после смерти М. В. Ломоносова многие его демократические начинания в организации работы гимназии утра­чивались, так как руководил этим заведением чужеземец И. Э. Фишер, противник ломоносовских реформ. Лишь в конце XVIII в. прогрессивные традиции стремился возродить И. И. Лепехин, ученик М. В. Ломоносова, ставший руководителем Академической гимназии.

Однако многие научные достижения великого русского ученого М. В. Ломоносова вышли далеко за пределы века, его педагогические идеи стали составной частью дальнейшего развития демократической линии в развитии русской культуры, науки и просвещения.

 

[1] М. В.  Ломоносов.  Полное собрание сочинений, т. X, стр. 403.

[2] Там же, стр. 514.

[3] Там же,  стр. 55.

[4] М.  В. Ломоносов.  Полное собрание сочинений, т. IX, стр. 543.

[5] М.  В. Ломоносов.  Полное собрание сочинений, т.  X, стр. 314

[6] См.: Е. С. Кулябко. М.В. Ломоносов и учебная  деятельность Петербургской   Академии   наук. М.-Л.,  1962, стр.  108—109.

[7] М. В.  Ломоносов.   Полное собрание сочинений, т   IX, стр.   482.

[8] Там же, стр.   483

[9] М.В. Ломоносов   Полное собрание сочинений, т. X, стр. 55.

[10] Там же, стр.   126—127

[11] См: М.Т.Белявский.  М. В. Ломоносов и основание Московского университета   М,   1955,  стр.  98.

[12] М.В.  Ломоносов.   Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 92.

[13] Там же, стр.   391

[14] М. В. Ломоносов. Полное собрание сочинений, т. IX, стр. 598.

[15] Там же, стр. 461.

[16] Там же, стр. 456.

[17] Там же, стр. 488

[18]. Там же, стр. 513—514.

[19] См.: М. В. Ломоносов. Полное собрание сочинений, т. X, стр. 295.

[20] См.. М.В. Ломоносов. Полное собрание сочинений, т. IX, стр. 490—491, 518.

[21] Там же,  стр. 513—514.

[22] М   В   Ломоносов. Полное собрание сочинений, т. VII, стр. 93.

[23] М.  В   Ломоносов.  Полное собрание сочинений, т. X, стр. 548.

[24] М   В   Ломоносов   Полное собрание сочинений, т   IX,  стр.    190

[25] Там же, стр.   500

[26] См    там же, стр.  562                                                                               

[27] Там же, стр.   487

[28] Там же, стр.   477

[29] Там же, стр.   505—506

[30] Там же, стр.   506

[31] М.  В.  Ломоносов.   Полное собрание  сочинений,  т.   IX,   стр.  512.

[32] См.:   там же,  стр.   506—511.

[33] Там же, стр. 517.

[34] М.   В.  Ломоносов.   Полное  собрание   сочинений,   т.   VII,   стр.   167.

[35] См :  М. В.  Ломоносов   Полное собрание сочинений, т.  IX, стр. 518—521.